Лекция: Этногенез и этнические процессы на территории Казахстана

Лекция: Этногенез и этнические процессы на территории Казахстана

Глава 5.

ЭТНОГЕНЕЗ И ЭТНИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ НА ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА

§ 1. Антропологические аспекты происхождения казахского народа

Поиск истоков этнообразования казахского народа чрезвычайно сложен, и

теснейшим образом связан с изучением седой древности Казахстана, а также

сопредельных территорий, насельники которых участвовали в обширных

этногенетических процессах Евразии.

Среди множества аспектов происхождения казахского народа можно выделить два

стержневых: лингвистический и антропологический. Есть все основания полагать,

что оба процесса на рассматри­ваемой территории развивались параллельно,

главным образом по исторической вертикали. Такой подход позволяет проследить

пре­емственность и сохранившиеся «предковые» черты. Правда, в отдель­ные

исторические эпохи определенную роль сыграло и развитие по горизонтальной

линии. Примечательно, что в древности коренные насельники региона имели общую

лингвистическую и антропологи­ческую основу, и у современных потомков

генетическая кластериза­ция в основном соответствует лингвистической. Древнюю

историю Казахстана можно разделить на два больших периода: индоевропей­ский и

тюркский. *

Первый период, несмотря на свою значительную временную отдаленность, пред

стает перед нами как реально сформировавшаяся фаза не только с выраженными

хозяйственно-культурными традициями, но и рядом известных этнических

объединений и расовых образований. В лингвистическом отношении на этом этапе

насельники не только Казахстана, но и обширного региона Евразии входили в

древнеиранскую ветвь индоевропейской семьи'. Хронологически рассматриваемый

период в Казахстане охватывает III—I тысячелетия до н. э.

Имеющиеся археологические артефакты Казахстана, связанные с этим периодом,

свидетельствуют, что на его большей части была распространена так называемая

андроновская культура эпохи брон­зы. В его западной части наибольшее

распространение получила срубная культура. В целом эти культуры обладали

выраженными региональными чертами, которые, в свою очередь, послужили осно­вой

для нового уклада жизни потомков в виде номадизма в последу­ющую эпоху раннего

железного века. На этом этапе преемственность культурно-исторической общности

местных насельников раннего железного века с периодом эпохи бронзы Казахстана,

о чем свиде­тельствуют многочисленные археологические источники, не вызыва­ет

сомнения2.

В рассматриваемый период территория Казахстана по существу становится центром

распространения так называемой «кочевничес­кой триады», характерной для всех

евразийских степей, т. е. ареалом повсеместного бытования классических

предметов вооружения, кон­ского снаряжения и «звериного стиля» в оформлении

изделий. Исто­ки этой триады, как полагают некоторые исследователи, восходят к

древним казахстанским племенам андроновской культуры середины П тыс. до н. э.

3 Однако с открытием аржанской фазы развития номадических культур в

последнее время региональные особенности евразийских племен от Хуанхэ до Дуная

стали рассматриваться на фоне общего взаимодействия всего кочевого мира в целом

4. Однако этот обширный кочевой мир имел своебразные локальные хозяй-

Жтвенно культурные варианты. Одним из них являлись кочевые пле-Кена Казахстана

эпохи раннего железного века.В этот период в евразийских степях в виде

отдельных этнических Общностей зафиксированы индоевропейские племена под

названием «скифы» («саки»). Эти термины в сущности отражают одну и ту же

Общность кочевых племен. Современниками сако-скифского племенного союза были

савроматы, обитавшие в Западном Казахстане и за его пределами. Вместе с тем в

древних источниках упоминаются их многочисленные подразделения с довольно

туманной локализацией в европейских степях. Да и современная литература пестрит

противо­речиями об их местонахождении. Наиболее широкую освещенность в

литературе получили племена массагетов, исседонов, аримаспеев и др. Некоторые

исследователи последнихлет настойчиво подчеркива­ют, что эти и другие этнонимы

евразийских племен отражают не целостное этническое образование, а скорее

обобщенное наименова­ние нескольких определенных хозяйственно-культурных

общнос-тей5. Поэтому этническое определение в древних письменных

источ­никах и современных археологических исследованиях относительно

локализации различных кочевых объединений в евразийских степях эпохи раннего

железа и античности становится слишком гипотетич­ным и нуждается в серьезном

критическом изучении, возможно, и в пересмотре. Несмотря на это, сако-скифский

племенной союз в Казахстане сохранил индоевропейскую общность в своем

этнокуль­турном развитии до рубежа новой эры.

Такова в общих чертах этнокультурная ситуация, которая лежала в основе

этнообразовательного процесса местных насельников в эпоху бронзы и раннего

железа. На этом этапе вся совокупность важнейших компонентов хозяйственно-

культурных традиций, этни­ческого развития и лингвистической близости, в

конечном счете, образовала предковую основу последующего процесса

формирова­ния культурно-исторической общности союзов племен Казахстана,

включая и казахскую народность в целом. В пользу этого говорят основные

результаты исследований по этнической археологии, этно­логии, исторической

этнографии и топонимике Казахстана. Это концептуальное положение находит

наиболее важное обоснование в палеантропологических материалах Казахстана.

Как известно, объективным носителем, творцом и проводником ценностных

ориентации всего этнокультурного наследия в различ­ные исторические эпохи был

сам человек. Но существует и биологи­ческая сторона его природы, когда

одновременно он составляет часть естественноисторической общности людей,

генетически связанных между собой разной степенью родства. В геноме человека

заложены его внутренние и внешние особенности, а родственная группа людей

обладает своим определенным комплексом этих особенностей.

Замечено, что в силу географических и исторических причин в отдельных

этнических группахчастота проявления наследуемых при­знаков варьирует по-

разному. Именно характер распределения тех или иных генов среди

представителей определенной общности людей может многое рассказать об

этнической истории народа, его мигра­циях, контактах, смешениях или

обособлениях в разные периоды. В основе данного антропологического

исследования лежат принципы этноисторического развития и географического

распределения гене­тических особенностей насельников Казахстана на протяжении

ряда тысячелетий.

Обратимся к палеоантропологическим данным Казахстана эпохи бронзы, так как

находки останков человека более ранних периодов очень фрагментарны. Согласно

палеоантропологическим и археоло­гическим данным, древнее население

Казахстана в этот период сосрс-

|| доточивалось в центре большой этнокультурной области — Евразии ?; — и было

одним из представителей обширного антропологического i пласта; степного типа

протоевропейского расового ствола. Основная ;. часть этого большого региона,

включая Казахстан и Среднюю Азию, была самой ранней областью обитания и

расселения племен индо­иранской культурно-исторической и лингвистической

общности. На протяжении ряда тысячелетий носители этойдревнейшей цивилиза­ции

оставались важнейшим ядром в формировании более поздних региональных

антропологических образований.

Палеоантропологические исследования позволили охарактери­зовать внешний облик

древних популяций Казахстана эпохи бронзы. В этот период на всей его обширной

территории были распростране-, ны различные варианты древних европеоидов, но

преобладающим .; антропологическим типом был степной, называемый также андро-

новским по названию археологической культуры; Он имел мезокран-ный череп,

низкое, широкое и хорошо профилированное в горизон­тальной плоскости лицо,

сильно выступающие носовые кости и низкие глазницы. Вместе с тем в некоторых

частях Юго-Восточного (Семиречье) и Западного Казахстана обитали племена,

сходные по фенооблику с локальным вариантом восточносредиземноморской расы. В

целом эти и другие местные европеоидные расовые типы являлись тем мощным

антропологическим пластом, на базе которого происходила дальнейшая

трансформация генома древнего населе­ния Казахстана'. Таким образом, у

истоков древнего антропологичес­кого пласта Казахстана находились хорошо

отличимые, ярко выра­женные варианты европеоидной расы без следов притока

генов восточного (азиатского) расового ствола. Следовательно, европеоид­ный

облик древних популяций Казахстана был изначально явлением исключительно

автохтонным, и важнейшие фены-признаки облика передавались из поколения в

поколение.

Изучение палеоантропологии Казахстана эпохи раннего желез­ного века показало,

что население всего региона по-прежнему харак­теризовалось выраженными чертами

европеоидной расы, известны­ми и в эпоху бронзы. Другими словами,

прослеживается четкая генетическая преемственность между населением двух

рассматрива­емых периодов Казахстана. Однако при скрупулезном анализе

крани­ологических серий раннего железного века все же нельзя не отметить

тенденцию, которая, несомненно, развивалась под воздействием фенов-признаков,

привнесенных популяциями восточного проис­хождения (Центральная Азия). Но

удельный вес монголоидных эле­ментов был еще незначительным в фенооблике

древних популяций Казахстана. В целом у местных племен скифо-сакского времени

1/6 часть физических черт уже принадлежала «восточному» комплексу,

представители которого впервые с данного периода фиксируются на данной

территории. На этом основании можно говорить, что середи­на I тыс. до н. э.

стала началом инфильтрации восточных популяций и метисационного процесса у

древних насельников Казахстана, когда ^элементы «восточного» расового ствола на

рассматриваемой территории стали постепенно нарастать по мере приближения к

позднему "I; Этапу средневековья. "" В раннежелезном веке несколько иная

этнокультурная картина наблюдается в западной части Казахстана, где обитало

кочевое объ­единение скифо-савроматских племен. Культурные очаги этой об­щности

найдены в современных Актюбинской, Западно-Казахстан­ской, Атырауской и

Мангистауской областях. Однако большая часть памятников скифо-савроматского

времени обнаружена за предела­ми Западного Казахстана, а именно, в Среднем и

Нижнем Поволжье и Южном Урале. Историю развития этой культурной общности

некоторые исследователи связывают с указанными регионами. Вмес­те с тем

савроматы Западного Казахстана обнаруживают ощутимую антропологическую связь с

андроновцами степной зоны. Таким обра­зом, в эпоху раннего железа на территории

Казахстана мы сталкива­емся сдвумя культурными центрами: скифо-сакским и

скифо-сармат-ским. Творцами первого были потомки местных популяций

андро-новской культуры, второго — потомки древних популяций срубной культуры. В

общем по археологическим данным между казахстански­ми саками и савроматами

прослеживается историческая близость в материальной культуре и укладе жизни

6.

В антропологическом отношении черепа савромато-сарматского времени из Западного

Казахстана характеризуются выраженным фенообликом южной ветви европеоидной

расы. В масштабе этой расы по ряду морфологических признаков они сближаются с

локаль­ным вариантом восточносредиземноморского антропологического типа7

.

В целом скифо-сарматские племена рассматриваемого региона по основным

краниометрическим признакам все же оказываются близ­кими по фенооблику к

сако-усуньскому миру Юго-Восточного Казах­стана, представляя собой огромный

сармато-усуньский континуум. Палеоантропологические материалы собственно

усуньского време­ни представляются довольно информативными. Как известно, в

конце I тысячелетия до н. э. в юго-восточной части Казахстана на смену

этническому объединению племен сакского времени приходит новый племенной союз с

этнонимом «усуни», который, как полагают исследователи, в сущности является

последней фазой развития сак-ской культуры. Поэтому подразделение племен на

саков и усуней является условным, отражающим лишь разные этапы эволюции единой

этнической общности8. В пользу этого говорят и данные

палеоантропологии.

Рассмотрение краниологических серий усуньского времени де­монстрирует

непрерывную генетическую преемственность с пред­шествующим периодом, т. е.

антропологическая основа местных популяций античйого времени по-прежнему

остается древнеевро-пеоидной. Что касается генетической примеси восточных

племен, то ее удельный вес несколько возрастает по сравнению с

предшествую­щей скифо-сакской эпохой. В целом доля этого компонента среди

местных популяций уже составляла 1/4 часть от общей массы.

Основная причина обнаруженной тенденции в расовой морфоло­гии местных

насельников несомненно связана с проникновением и оседанием хуннских племен

из Центральной Азии. Однако на данном этапе наших исследований конкретный

вклад в генофонд местных популяций пока остается не раскрытым из-за

фрагментарности па-леоантропологических материалов по сармато-гуннским

племенам,

|хотя их этнокультурное развитие оставило глубокий след в древней | истории

Казахстана. К тому же проблемы тохарской (юэчжийской) ? цивилизации, оказавшей

огромное влияние на этнокультурное раз­витие местных племен, еще слабо

разработаны. ,1 ^а остове приведенных и других данных можно

заключить, что на | протяжении более двух тысячелетий до н. э. насельники

Казахстана ? в антропологическом отношении обладали единой основой морфо-?

физиологических особенностей. Она оказалась довольно устойчивой и, несмотря на

многие эпохальные исторические события, происхо­дившие в евразийских степях в I

и II тысячелетиях н. э., в дальнейшем сохранилась в генетическом портрете

современных казахов в виде предковых компонентов, характерных для населения

бронзового и раннего железного веков Казахстана. Основанием для такого

сужде­ния служит весь обширный антропологический материал по совре­менным

казахам.

Начало I тысячелетия н. э. для большей части Евразии, включая Казахстан и

Среднюю Азию, ознаменовалось новым этапом взаи­модействия внутренних и

внешних факторов в этно-и расогенетичес-ком развитии, вследствие чего

наступила кардинальная трансформа­ция древнего культурно-исторического уклада

жизни местных пле­мен и совершился переход к прототюркской этно-культурной и

язы­ковой общности.

Как известно, во втором периоде происходили многочисленные локальные миграции

кочевых племен на Запад и образование разных кочевых объединений с

тюркоязычными наречиями на территории Казахстана. Огромная площадь последнего

с относительно стабиль­ными хозяйственно-культурными традициями в силу своего

истори­ческого развития и географического положения надолгие тысячеле­тия

стала естественным мостом между Востоком и Западом, а ее коренные насельники

были в самом центре миграционных путей Евразии. Что касается генофонда

местных популяций этих периодов, то посредством ряда миграций и последующего

смешения населения его состав, несомненно, подвергался неоднократным

генетическим

«добавкам» со стороны кочевых племен восточного происхождения. Палеоантропология

Казахстана этого времени свидетельствует об этом (рис. 1.). Масштаб притока

этих генов был разным и, естествен­но, оказал определенный эффект на фенооблик

местных популяций. Это особенно заметно при сопоставлении краниологических

серий усуньского и тюркского периодов. Тем не менее основная масса местных

этнических образований тюркского времени оставалась ев­ропеоидной, сохраняя

генетические особенности предшествующих им древних племен. Если обратиться к

общему соотношению двух ведущих расовых компонентов в физическом облике местных

насель­ников рассматриваемого времени, то условная доля монголоидных элементов

в целом составила 1/3 часть генофонда популяций. В ряде локальных групп уровень

примеси достигал 1/2 части от общего генофонда. В некоторых краниологических

сериях, в частности в притобольской серии VIII—Х вв. н. э. из Северного

Казахстана, условная доля монголоидности достигла 2/3 части от общей массы

9. Аналогичное явление наблюдается в пограничных зонах (Поволжье и

Приуралье), близких к западной части Казахстана, где у локальной популяции XI и

XII—XIV вв. монголоидная примесь составляла столько же, сколько у нынешних

представителей казахстанского варианта тураноидной (южносибирской) расы10

. Все это указывает на то, что степень смешения физических черт на древней

европеоидной основе с пришлыми монголоидами, характерная для современных

казахов, имела место в отдельных частях Казахстана уже в тюркское время.

Для большинства популяций казахстанско-среднеазиатского ре­гиона конец I и

начало II тысячелетия н. э. ознаменовались успешным социально-экономическим и

культурным развитием. В ряде оседлых и полуоседлых районов Казахстана

усилился процесс консолидации между близкими и далекими племенными

объединениями. Для насе­ления Казахстана этой эпохи в целом характерна

выраженная тен­денция к сложению определенной единой общеэтнической основы,

обусловленной как географическими, так и культурно-исторически­ми факторами.

Таковыми являются расселенность в основном на территории с однообразным

ландшафтом и схожим климатом, одно­типность хозяйственно-культурных традиций,

единство языка и об­щность происхождения. Однако нашествие монголов в начале

XIII в. и создание на территории Казахстана монгольских улусов приостано­вили

на долгие годы процесс завершения этнокультурного образова­ния единой

казахской народности.

При сопоставлении краниологических серий казахов с сериями черепов

«монгольского» и тюркского времени обнаруживается, с одной стороны,

непрерывная генетическая преемственность между населением указанных периодов,

с другой — дальнейшее усиление притоков генов «восточной» ориентации (см.

рис. 1). В целом, за время монгольского господства условная доля восточного

компонен­та у местных насельников увеличилась примерно на столько же,

насколько и в тюркское время (около 20%). На этом основании можно утверждать,

что монгольская экспансия не сопровождалась массовым переселением

центральноазиатских племен или полным вытеснением местных племен в другой

регион и в целом не могла

вызвать резкой смены генетической структуры местных популяций.

Антропологически ее основная роль свелась к очередному усилению

метисационного процесса среди древних потомков края. Вместе с тем следует

указать, что этот не столь уж большой приток генов в «мон­гольское» время в

масштабе всего Казахстана оказался достаточно эффективным, чтобы в фенооблике

популяций формально стал пре­валировать восточный компонент над западным, т.

е. за все время истории контактов доля привнесенного компонента достигла 2/3

части от общего генофонда. Такое соотношение главных составных компонентов в

антропологическом составе населения Казахстана остается относительно

устойчивым от позднего средневековья до сегодняшнего дня (рис. 2).

Рис. 2 Условная доля

монголоидных элементов у населения Казахстана в различные

культурно-исторические эпохи по данным краниологии.

Таким образом, палеоантропологические материалы Казахстана позволяют

заключить, что свойственный современным казахам фе­нооблик окончательно

сформировался не позднее XIV—XV вв. на основе сложного взаимодействия двух

больших рас — автохтонной европеоидной и привнесенной монголоидной. Все это

теперь состав­ляет единый монолитный сплав антропологического состава

казах­ского народа.

В рассматриваемом аспекте не менее важная информация содер­жится в обширных и

уникальных материалах по антропологии совре­менных казахов. Среди них особое

место занимают краниологичес­кие серии казахов, которые'по существу являются

самым надежным, и, зачастую, единственным источником для сравнительного

анализа расогенеза казахов, а также в определении преемственности

генети­ческих связей между современными и древними насельниками Казахстана.

Так, детальное изучение локального разнообразия казахских краниологических

серий в определенной мере высвечивает особенности внугрипопуляционного

полиморфизма, постепенно на­копленного на различных этапах становления

тотальной совокупнос­ти казахов, как единой этнической общности. Имеется ряд

краниоло­гических серий из различных районов республики, обладающих

ха­рактерными чертами тураноидной расы и относящихся к единому локальному ее

варианту. Однако среди них прослеживается опреде­ленная вариабельность в

соотношении европеоидности и монголоид-ности, несмотря на длительность и

многократность метисационных процессов у местных популяций Казахстана,

начиная с древности.

Определение условной доли монголоидных элементов по крани­ологическим сериям

показало, что у современных казахов она соста­вила около 70%. Следовательно,

в антропо-морфологической харак­теристике краниологических серий казахов в

ощутимой мере прояв­ляется древний местный субстрат, на который накладывался

в тече­ние ряда тысячелетий субстратный компонент монголоидного

про­исхождения, ставший постепенно преобладающим (см. рис. 2). В целом такое

проявление относительно равномерных коррелятивных связей между различными

биологическими показателями подтвер­ждает некоторую самостоятельность

расогенетического процесса, в котором ведущая роль древнего предкового

европеоидного компо­нента была исторически обусловлена. Этот компонент

реально пред­ставлен в физическом облике современных казахов.

Такая же антропологическая картина в целом прослеживается и по другим

системам фенов-маркеров, в частности по данным антро­пометрии, изосерологии,

дерматоглифики и одонтологии. Основные полученные результаты по расовой

соматологии свидетельствуют, . что на всей территории расселения казахи

характеризуются выра­женной гомогенностью и имеют единый антропологический

фенооб-лик. В соответствии с четкой региональной локализацией в пределах

современной территории Казахстана их антропологический тип мож­но назвать

казахстанским вариантом смешанной тураноидной расы''. В составе этой расы,

кроме указанного выше варианта, специалис­тами выделяются еще два локальных:

притяныианьский и алтае-

Рис. 3. Взаиморасположение казахов среди некоторых народов Евразии по сумме

измерительных (а) и описательных (б) признаков головы и лицевого отдела.

126

хаянский, типичными представителями которых признаны киргизы [и хакасы.

Согласно морфологическим показателям межгрупповых сопоставлений оба эти

варианта тураноидной расы отличаются от казахстанского усилением элементов

восточного расового ствола (рис. 3).

В антропологии Казахстана также нашло отражение и изучение этнического

образования казахов в серологическом аспекте. Подан­ным системы АВО для

казахов, в целом можно считать установлен­ным преобладанием аллеля 0.

Процентное содержание аллелей А и В равномерно, а концентрация генных частот р

(А) и q (В) достаточно близки между собой (А >В). Этот факт говорит о том,

что в генети-i ческой структуре казахов почти равномерно сочетаются исходные

составные компоненты на основе серологических факторов — евро­пеоидных и

монголоидных. Основным вариантом в этой системе групп крови для казахской

популяции в целом является следующий:

О > А > В > АВ. Антропологическое значение такого распределения

раскрывается при сопоставлении с общим распространением генных частот по локусу

АВО у народов Евразии. Так, казахская популяция тяготеет к относительно средней

величине колебаний частот фено­типов системы АВО населения Центральной и

Средней Азии, а в ряде случаев совпадает с таковыми вариантами у народов

Восточной Европы и Передней Азии. По распределению фенотипа А казахи, находясь

в пределах интервала частот, присущих населению Цен­тральной Азии, приближаются

к его верхней границе, а по отноше­нию к народам Восточной Европы — к нижней

границе свойственных им частот. Фенотип В у казахов имеет частоты,

соответствующие средним цифрам частот у жителей Центральной Азии, несколько

превышающие показатели, характерные для популяций Восточной Европы и близко

подходящие к верхней границе интервала частот, свойственных населению Передней

и Средней Азии. Соответственно этому частоты генов р (А) и q (В) у казахов в

основном лежат в области пограничных значений, характерных для популяций

Центральной Азии и Восточной Европы.

Рассмотрение распределения системы групп крови MN среди казахских популяций

показало, что для них характерно преоблада­ние аллеля М над N. Процент лиц с

наличием обоих аллелей MN среди местных популяций значительно больше, чем с

одним. По степени концентрации генных частот по данному локусу казахи

обнаруживают относительно высокий процент m (M) и умеренно низкий п (Ы).

Установление по локусу MN частоты фенотипов и генотипов у казахов наиболее

близко подходят к этим показателям у народов Средней Азии. По отношению к

европеоидным группам выявленные частоты у казахов находятся на границе таковых

у наро­дов Восточной Европы. В целом казахи вполне определенно являют­ся

носителями смешанных особенностей по локусу MN12.

Поданным системы резус-фактора среди казахов исключительно преобладают лица с

резус-положительной реакцией над резус-отри­цательной. Для них характерно

относительно высокое содержание аллеля D. На всей изученной территории

показателя встречаемости резус отрицательности стабильны, так как

изменчивость генных час­тот по данному локусу у казахов невелика, и они

представляют собой однородную естественноисторическую общность. В масштабе

общей казахской популяции уровень концентрации гена d не достигает

распространенности этого аллеля у населения Восточной Европы, но она

несколько больше, чем у жителей Центральной Азии. В общем по данному

генетическому маркеру результаты определенно свидетель­ствуют о смешанном

происхождении казахов между европеоидами и монголоидами. Здесь в качестве

краткой иллюстрации можно при­вести процентное содержание резус-

отрицательного фактора у наро­дов Евразии. Правда, при этом проценты

предварительно переводят­ся в баллы. С учетом полярности генетической

структуры сравнитель­ных популяций казахи стоят на четыре балла дальше от

современных монголов, на пять баллов — от коренных народов Средней Азии и на

десять баллов от восточных славян. Обобщенные генетические величины по

изученным локусам позволяют заключить, что на попу-ляционном уровне у казахов

вполне реально существует свой гено­фонд. Его специфическая особенность

наиболее ярко проявляется при межэтнических сопоставлениях, где в

серологическом отноше­нии наиболее типичные представители как европеоидного,

так и монголоидного расовых типов существенно отличаются от обобщен­ного

генетического показателя у казахов (рис. 4). Таким обоазом-

Рис. 4. Суммарные генетические расстояния казахов от некоторых народов Евразии.

проведенный серологический анализ отражает один из путей микро­эволюционного

развития современных казахов и одновременно де­монстрирует, в каком

соотношении у них сохранились исходные генетические особенности, а также

показывает их условное расстоя­ние в этноантропологическом развитии от

популяций сопредельных территорий.

Как известно, специфическое сочетание полиморфных призна­ков кожного рельефа

пальцев и ладони обладают высокой таксоно­мической ценностью. Эти

дерматоглифические данные по современ­ным этническим группам сейчас широко

используются в антрополо­гической науке. В полученных материалах весь

комплекс признаков дерматоглифики свидетельствует об однородности локальных

групп казахов и ее гомогенности как популяций в целом. По основным свойствам

кожных узоров казахи находятся на стыке монголоидно-европеоидных групп", т.

е. относятся к популяциям метисного проис­хождения (рис.5).

Рис. 5. Обобщенные дерматоглифические расстояния казахов (К) от некоторых

народов Евразии.

В современной антропологии наряду с данными по расовой сома­тологии, серологии,

дерматоглифике также изучаются особенности зубной морфологии человека в

этногенетических аспектах. Как из-вестно, морфологическое строение зубной

системы является одним из важнейших источников биологической и

исторической информа-v ции, так как ряд важных черт зубного рельефа

указывает на присут-, ствие древних особенностей. Одонтологический анализ

позволяет

• заключить, что по основным фенам-маркерам зубного рельефа казах-", екая

популяция обнаруживает реальное внутриэтническое единство и укладывается в

пределы вариации переходных расовых типов Евра­зии.14

В целом, одонтологические особенности у казахов выявляют в

• основном те же закономерности, что и по другим системам антропо-,'

логических признаков, т. е. по расовой соматологии, серологии, , особенно

дерматоглифике (рис. 6). Об этом свидетельствует, прежде ' всего то, что в

зубной морфологии казахов черты «восточной» ориентации превалируют над

особенностями «западной». Вместе с тем показатели некоторых фенов зубного

рельефа «западного» ствола в известной мере убывают по мере продвижения с

западной в восточ­ную часть республики. Выявленный «западный» стабильный

компонент у современных казахов генетически уходит своими корнями к древнему

местному субстрату.

Таким образом, масштабные комплексные антропологические исследования

современных казахов содержат достаточно познава­тельную информацию, которая в

полной мере соотносится сданными междисциплинарных изысканий при разработке

проблем этногене­за, и, все это, вместе взятое, неопровержимо демонстрирует

общность генетического процесса и пути формирования этнокультурной осно­вы у

древнего и современного населения Казахстана. Имея древние истоки

становления, казахский народ обретает свое реальное сущес­твование как

самостоятельное этническое образование с середины II тыс. н. э., что

признается большинством исследователей. Именно с этого времени, о чем

свидетельствует весь комплекс источников,

местные популяции образовали единый этнический массив со всеми специфическими

особенностями генетического фонда и фенотипи-ческого облика, с самобытными

культурными чертами и основами современного языка на всей территории

Казахстана.

В этом антропологическом, этническом и лингвистическом ка­честве казахский

народ предстает перед новым историческим разви­тием в кругу современного

разнообразия культурных контактов в единой системе человеческих цивилизаций.

§ 2. Этнические процессы на территории Казахстана

Этническая история Казахстана, как и всего региона Централь­ной Азии, крайне

сложна. На протяжении веков здесь перекрещива­лись судьбы множества племен и

народов. Сведения о них разбросаны

130

Itв большом количестве источников на многих языках, восточных и ||.

европейских. Исследователями нескольких поколений востоковедов |? осуществлена

большая работа по их изучению.

г| В научной литературе утвердилось понимание этноса (т. е. народа Ц —

племени, народности, нации), как исторически сложившейся, Г устойчивой

совокупности людей, обладающей не только общими у внешними физическими чертами,

но и относительно стабильными •;, особенностями культуры (включая язык) и

психики, а также сознани-1 ем своего единства и 'обособленности от других

этнических групп (т. е. самосознанием), закрепленным в самоназвании (этнониме).

Для формирования этноса и дальнейшего сохранения его целостнос-ти важнейшее

значение имеет единство территории его расселения. v Чтобы у людей

появились общие черты, выделяющие их из числа

•других этносов, они должны непрерывно, длительно общаться друг с другом, а это

возможно лишь при условии их расселения, по крайней мере в период формирования,

консолидации этноса, в пределах единой, постоянной территории15.

В XV—XVI вв. в основном завершился многовековой процесс формирования

казахской народности и ее этнической территории, фактически в тех же пределах,

в которых размещались казахи и в последующие, века.

Этническую основу казахской народности, как и ряда других тюр-

•кских народностей региона Центральной Азии, также сложившихся к XV—XVI вв.,

составили многочисленные разноязыкие в прошлом племена и народы, от саков,

усуней, кангюев, гуннов, тюрков, тюрге-шей, карлуков, огузов, кимаков, кыпчаков

до найманов, аргынов, киреев, конгратов, джалаиров, дулатов и многих других,

обитавших в разное время на территории Казахстана'6. Некоторые из

них в разные . эпохи имели свои государства. Многие древние тюркские родовые и

племенные названия сохраняются у казахов и в позднее время.

Истоки этногенетических процессов, обусловивших образование казахской

народности, восходят к глубокой древности — эпохе разло­жения

первобытнообщинного строя. В начальной стадии эти про­цессы были связаны с

автохтонным населением. Но в последующем развитии они все более зависели от

этнических процессов на обшир­ных пространствах Центральной Азии. Движение

этнической исто­рии на территории Казахстана, сложение в разные периоды

крупных этнических и этнополитических общностей и в конечном итоге —

казахской народности органически обусловлены эволюцией и взаи­мосвязью

хозяйственных форм кочевого скотоводства и оседлого земледелия, а также

городской культуры, прогрессивными изменени­ями в общественных отношениях. Во

многом этнические процессы определялись важнейшими политическими событиями

древности и средневековья, происходившими в целом в казахстанско-среднеази-

атском регионе и за его пределами.

В развитии этногенетических процессов на территории Казахста­на выделяются

несколько этапов. По антропологическим данным, в процессе этнического развития

устойчиво сохранялся на протяже­нии длительного времени европеоидный тип

населения, подверг­шийся со временем более или менее сильному (в разных зонах)

изменению в сторону монголоидности. Не оставалась неизменной и языковая

ситуация, ираноязычность древних племен постепенно уступала место

тюркоязычности более поздних обитателей данной территории. Андроновским

племенам индоиранцев, европеоидного облика, занимавшимся скотоводством и

земледелием в эпоху бронзы, наследовали в период раннего железа родственные

скифам кочевые скотоводческие племена саков в южных и восточных областях,

савро-матов — в северных и западных17.

Решающий этап в этнических процессах в Казахстане и в целом в регионе

степныхтерриторий Евразии связан с массовым расселением тюрков в западном

направлении с середины I тыс. н. э. Все более определенной, моноэтничной, а

именно — тюркской, становилась этнодсмографи ческая обстановка в степной части

территории Казах­стана и сопредельных стран. На огромной территории в южном,

юго-западном направлении, от Северной Монголии до Амударьи, вклю­чая Семиречье,

также постепенно расселяются тюркские племена. На землях Казахстана

тюрки, среди которых источники называют племена бугу, байырку, бекли, кыбыр,

тюргеш, булак, карлук и др., смешивались с потомками древних его обитателей

саков, сарматов, усуней, кангюев.

Формирование новых социальных (раннсфеодальных) отноше­ний и образование

древнетюркской государственности в VI в.—Тюр­кского каганата, затем Западно-

Тюркского каганата— содействова­ли интенсивномупритокутюркоязычныхплемен

назаладные земли, тюркизации местного населения Казахстана, постепенной

монголи-зации антропологического типа, закреплению тюркских племен на

определенных территориях"'.

В эпоху возникновения целого ряда тюркских государств интегра­ционные

тенденции в этнических процессах на территории Казахста­на усилились. Эти

государства обеспечили возможность политичес­кой консолидации местного и

пришлого населения, его этнокультур­ного обособления в отдельных регионах,

стабилизацию условий для хозяйственного освоения территорий.

На юго-востоке Казахстана Тюргешский каганат (VII—VIiI вв.) объединил племена

большой территории Чу-Илийского междуречья, с центрами на Таласе и в Суябе.

Тюрки приобщались к оседлоземле-дельческой и городской жизни (до того

носителями этой культуры были в основном согдийцы).

В Карлукскую федерацию племен (VIII—Х вв.), переместившихся на территорию

Семиречья из области между Западным Алтаем и Тарбагатаем, кроме собственно

карлуков, входили кочевые и полуко­чевые тюркоязычные племена, объединявшиеся

единым термином «карлук»: тухси, чигили, азкиши,дулу, халаджи, чаруки, аргу,

барсха-ны и другие (часть из них ранее входили в Тюргешский племенной союз). В

нее вошли также группы огузов, уйгуров, ссмиреченских согдийцев. Основная часть

огузов ушла в Приаралье. В карлукской этнополитической общности преобладал

европеоидный расовый тип с незначительной примесью монголоидности19.

Значительная масса карлуков мигрировала в Мавераннахр, составив существенную

часть формировавшейся узбекской народности.

На территории Южного Казахстана государство огузов (IX—XI вв.) объединило

кангюйские (канглы) и кангаро-печенежские племена и этнические группыдолины

Сырдарьи, асов и аланов из арало-каспий-ских областей, а также тюркские кочевые

племена, продвинувшиеся на запад из Семиречья, в их числе — этнические

группы карлуков, халаджей, чагра, чаруков. В антропологическом облике огузов

преоб­ладали монголоидные черты20. Впоследствии большая часть огузов

передвинулась в Среднюю Азию, другая вошла в состав нового этно-политического

объединения на территории Казахстана в государство кыпчаков.

В северных, восточных и центральных районах Казахстана в VIII—XI вв. обитали

кимакские и кыпчакские племена, также создав­шие свою раннефеодальную

государственность. В состав кимакского политического объединения входили

кочевые и полукочевые тюрк­ские племена кыпчак, эймур, имак, татар, байандур и

др.21 Преемни­ками кимакской государственности стали кыпчаки, одно

из наиболее крупных племен кимакского объединения.

Становление и укрепление раннефеодальных общественных от­ношений, общие формы

хозяйственной жизни, материальной культу­ры, утверждение тюркского языка как

основного среди обитателей обширных пространств Казахстана, хозяйственные и

политические взаимосвязи населения упомянутых выше государственных

образо­ваний содействовали объединительным тенденциям в этнических процессах.

Однако удревнихи раннесредневековых племен Казахста­на в силу

естественногеографических, хозяйственных условий их обитания, исторически

складывавшихся обстоятельств их полити­ческой обособленности, а именно

вхождения их в разные племенные союзы и раннефеодальные государства, все

отчетливее выявлялись тенденции формирования их в несколько этнокультурных

групп с территориальными центрами: в Семиречье и Туркестане (район Ка-ратау и

долина Сырдарьи), в Центральном, Северном и Восточном Казахстане, а также в

Западном, конкретнее в Прикаспии и При-аралье, в междуречье Урала и Волги.

Дальнейшие исторические судьбы населения средневекового Казахстана постепенно

закрепля­ли такое разделение, хотя в целом общение отдельных его частей не

прекращалось. Все более сильное воздействие на этнические процес­сы оказывал

политический фактор.

Усилились хозяйственное и культурное взаимодействие и этнопо-литическая

консолидация племен и народов юга и юго-востока Ка­захстана между собой, а

также политическая ориентация тех и других на взаимосвязи с населением Средней

Азии, чему во многом способ­ствовало длительное вхождение их в состав

Караханидского феодаль­ного государства (X—XII вв.), занимавшего огромную

территорию Средней Азии, Восточного Туркестана, часть Южного и Юго-Восточ­ного

Казахстана22. В образовании государства Караханидов, объеди­нившего

оседлых земледельцев и кочевых скотоводов, большую роль играли обитавшие в

Семиречье племена карлуков, чигилей и ягма. Консолидация этих племен вместе с

местным населением в Средней Азии явилась существенным этапом на пути

формирования узбек­ской народности, в Восточном Туркестане — уйгурской.

Формирова­нию их в условиях сравнительно развитых общественных отношений в этом

государстве в более прочный этносоциальный ооганилм —

К народность мешали политические судьбы Караханидов, постспсн-"I ный распад его

на Восточный и Западный каганаты. ; Государственное объединение кыпчакских

племен (XI—XII вв.) ) содействовало этнополитическим и хозяйственно-культурным

кон-. тактам массы тюркских племен обширных территорий"от Иртыша до Урала и

Волги и далее на запад. В составе племен кыпчакской конфедерации были кимаки

(йемаки), байандуры, баяуты, канглы, уран, югуры, токсоба, олбурлик (ильбари),

йета, буржоглы, анджоглы. дурут и многие другие. Восточно-кыпчакские племена

взаимодей­ствовали на территории Восточного Дешт- и Кыпчака («Кыпчакская

'степь»), т. е. степной территории Казахстана с другими тюркоязыч-ными

племенами соседних государственных образований, они вобра­ли в себя часть

огузских родов и племен. Многие племена и этничес-' кие группы региона (включая

и Южный Казахстан), объединенные : хозяйственно-территориальными и

политическими связями, прини­мали этноним «кыпчак» и именовали себя кыпчаками

23. В XII— начале XIII вв. кыпчаки, как и карлуки, также были на пути

сложения народности раннефеодального типа. Но события последующих столе­тий

раздробили и эту крупную этнополитическую общность, сделали восточных кыпчаков

участниками сложения казахской, а также кир­гизской, узбекской, каракалпакской,

ногайской и целого ряда других народностей.

В начале XIII в. в Восточный и Юго-Восточный Казахстан пере­местились из

Монголии и Алтая под давлением монголов Чингисха­на тюркоязычные (по другим

сведениям монголоязычные) найманы и киреиты, имевшие свои государственно-

политические объедине­ния и достигшие уровня раннеклассовых этнических

общностей. Вовлеченные в орбиту монгольских завоеваний, они расселились в

разных областях Монгольской империи и приняли участие в форми­ровании многих

тюркских народов.

К началу XIII в. в условиях тесного экономического взаимодейст­вия населения

обширных зон многоукладного хозяйства, кочевого и полукочевого скотоводства и

оседлого земледелия и городской куль­туры, в ходе упрочения самостоятельных

общественно-политических структур, упомянутых выше государственных

образований с большей или меньшей степенью стабильности, в процессе сложения

языковой и культурно-бытовой общности определились основные узлы этноге­неза,

этнической консолидации населения. Складывались условия для формирования по

меньшей мере двух народностей: на кыпчакс-ко-огузской этнической основе — на

обширной территории Восточ­ного Дешт- и Кыпчака и карлукской основе — в

Семиречье. Дальней­шее общение между ними, продвижение кыпчаков (и входивших

в их политический союз родов и племен) на юг и юго-восток, а семиречен-ских

племен (карлуков, киреитов и др.) на запад формировало исто­рические

предпосылки для сложения более крупной тюркоязычной народности. Однако

дальнейшее поступательное развитие этничес­кой консолидации населения было

задержано монгольским нашес­твием.

Отрицательных воздействий на этническую ситуацию в регионе было слишком

много. Была истреблена, уведена в рабство, втянута в завоевательные походы

Чингизидов и перемещена за пределы Казах стана значительная часть населения.

Оставшаяся часть тюркских племен Казахстана оказалась разъединенной между

новыми полити­ческими образованиями — улусами Джучи, Чагатая, Угэдэя, хотя

при разграничении территорий между ними в определенной степени учитывались

сложившиеся в прошлом этнические границы. Улус Джучи (затем Золотая Орда)

занимал кыпчакские земли от Иртыша и Алтая до Дуная. В Казахстане он

охватывал обширные территории центральных, северных и северо-восточных,

западных его земель. Улус Чагатая занимал Южный и Юго-Восточный Казахстан, т.

е. земли кыпчаков, караханидских тюрков, карлуков. В улус Угэдэя из

территорий Казахстана отошла северо-восточная часть Семиречья, куда перед тем

передвинулись с востока разбитые монголами найма-ны и киреиты (киреи).

Добавился новый этнический компонент— монгольские роды и племена,

передвинувшиеся на территорию Казахстана — жалаиры, конграты, мангыты,

барласы, байрины и др. Захват монгольскими феодалами пастбищ вел к

вытеснению, перемещению местного насе­ления. Феодальные войны и междоусобицы,

политическое дробление улусов усилили процесс измельчания, разъединения,

перемещения тюркских родов и племен. Монгольское завоевание территории

Ка­захстана привело к усилению монголоидных черт в антропологичес­ком типе

местного тюркского населения, но сами монгольские этни­ческие группы в виду

их относительной немногочисленности и распы­ленности на огромных территориях

были постепенно поглощены, ассимилированы преобладающей тюркской средой.

§ 3. Завершение формирования казахской народности

Монгольское завоевание оказало в целом большое влияние на ход этнических

процессов на территории Казахстана. Оно явилось важ­нейшим политическим

фактором, качественно изменившим ход раз­вития этносов в регионе, открыло

пути к сложению новых этносоци-альных общностей. Прежний эволюционный путь

сложения упомя­нутых выше крупных раннефеодальных народностей на территории

Казахстана был прерван. Изменились в этническом плане многие стороны

жизнедеятельности местного населения, в частности, пре­терпели изменения

этнический состав населения, формы его этносо-циальной организации,

социально-экономические условия его жиз­ни и т. д.

Выше были упомянуты новые этнические группы, тюркские и монгольские племена,

появившиеся на территории Казахстана в эпоху монгольских завоеваний.

Численность монголов была относи­тельно невелика по сравнению с покоренными

народами, но они составляли правящий слой и ядро военных сил в каждом из

образо­ванных ими улусов — государств. В Золотой Орде монголы составляли лишь

четверть войска, от 40 тыс. в первые годы до 100 тыс. к рубежу XIV в. Войско

Бату-хана названо в источниках кыпчакским, так как на 3/4 оно состояло из

кыпчаков и других тюркских племен. На территории степной зоны Казахстана, где

получил улус Орда-Ичен, было примерно столько же монгольского войска: «Из

войск Джучи-хана,— сообщил Рашид ад-Дин,— половиной ведал он, а другой поло-

136

виной — Бату»24. До 200 тыс. кочевников из монголов и тюркских племен

с Алтая и Южной Сибири (кунгратов, барласов, бааринов. джалаиров и др.)

переселилось в Семиречье и Притяньшанье до середины ХШ в.2'

Но постепенно монголы растворились среди подавляющего числа тюркского населения,

приняли их язык и обычаи. На огромной территории Золотой Орды кроме кылчаков,

составлявших подавля­ющую часть населения, проживали канглы, найманы, ксрситы,

уйсу-ны,кенсгесы,аргыныимногиедругие. Арабский географ и путешест­венник

Ал-Омари весьма образно отразил в XIV веке процесс асси­миляции в Золотой Орде:

«В древности это государство было страной кыпчаков, но, когда им завладели

татары, то кыпчаки сделались их подданными. Потом они смешались и породнились с

ними и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они

стали точно кыпчаки, как будто они одного |с ними] рода, от того, что монголы

поселились на земле кыпчаков, вступили в брак с ними и остались жить на земле

их (кыпчаков)»211. Это наблюдение относится и к восточной части

Золотой Орды — территории Казахстана.

Вовлеченные в завоевательные походы, кочевники из восточной части Дешт-и

Кыпчака не всегда возвращались на прежние места обитания, они оставались в

новых завоеванных краях (Поволжье, Булгария, Южная Русь). Часть кыпчаков под

давлением монголов переместилась в другие районы, в пределы Северного

Казахстана, Западной Сибири. Туда же ушли найманы, ксреиты. Это вело к

уменьшению численности населения в их коренных.землях, ослабле­нию

хозяйственного потенциала. Особенно сильно монгольское за­воевание нарушило

сложившуюся этнополитичсскую структуру в Семиречье. Бывшее городское и

сельское население частью рассея­лось, ушло в другие места, частью изменило

тип хозяйства. Захват монголами лучших пастбищ, особенно в Восточном

Казахстане и Семиречье, неизбежно вел к вытеснению с них коренного населения,

а раздел монгольской знатью захваченной ими территории на улусы разобщал

этнически родственные группы. Выше были отмечены аналогичные изменения в

Южном Казахстане.

С образованием Монгольской империи и формированием улусов ускорился процесс

интеграции племен и народов, как ранее обитав­ших на этой территории, так и

мигрировавших с востока. Новые общественные структуры, феодальныедержания,

улусы также сушест-венно изменили этническую карту региона. Распределив местное

население по «тысячам» и «туменам», раздробив кочевые племена между уделами и

улусами, монголы смешали население, переместили крупные его массивы на новые

места обитания. Замена близкород­ственных связей территориальными содействовала

ускорению про­цесса консолидации кочевого населения в народность. В западной

части Золотой Орды этот процесс протекал быстрее, чем в восточной, на

территории Казахстана, в связи с более благоприятными экономи­ческими условиями

— в части соотношения оседлых и кочевых зон, сохранения старых и строительства

новых городов — и более интен­сивным социальным развитием золотоордынского

общества27.

С установлением монгольского господства на территории Казах­стана сложились

особо трудные условия для этнополитического развития местного населения, из-

за исключительно неблагоприят­ных социально-экономических его последствий.

Сокращение ареала городской и земледельческой культуры в монгольскую эпоху в

силу сложившихся экономичсскихусловии, неспособствовавшихсе выжи­ванию,

усиление удельного веса кочевого скотоводческого сектора хозяйства,

замедление социального развития, одним из основных проявлений которого было

закрепление пережиточныхформ общест­венной организации,— все это сильно

повлияло на ход этнических процессов. Разрушение экономики привело к разрыву

хозяйственных связей, что тормозило этническое сплочение.

Но постепенно восстанавливалась хозяйственная жизнь. Стали возрождаться

города на юге Казахстана, очаги земледелия в былых зонах оседлой культуры,

расширялся товарообмен, восстанавлива­лись хозяйственные контакты населения

различных областей, что обеспечивало взаимообщение племен, племенных

объединений, дру­гих этнополитических групп. Эти процессы связаны с историей

обра­зования и укрепления государств Ак-Орды, ханства Абулхайр-хана,

Ногайской Орды и Могулистана. В рамках этих государств появились более

благоприятные, чем то было в монгольских улусах, условия для политического,

хозяйственного и социального развития населения Восточного Дешт- и Кыпчака и

Семиречья, взаимообщения и взаи­модействия его во всех формах общественной

жизни. Политически объединив этнические территории племен, небольшие улусы и

владе­ния, возникавшие в результате усобиц и войн в Золотой Орде и

Чагатаидском государстве, упомянутые государства явили собой бо­лее прочную,

этнически обособленную государственную организа­цию, обеспечившую входившим в

него племенам и племенным объ­единениям территориальное и политическое

единство, возможность развития экономики, культуры, мирных контактов

населения раз­личных районов Казахстана.

Известно, что важным условием слияния племен в народность является само

развитие хозяйства, хозяйственных связей. Именно при кочевом и полукочевом

скотоводстве с особой необходимостью устанавливались хозяйственные связи со

смежными территориями оседло-земледельческой и городской культуры в силу

самой природы разноотраслевой экономики этих территорий. Создавался единый

экономический регион с устойчивыми связями населения как в хозяйственном

плане, так и в этнокультурном, этнополитическом, устанавливались бытовые

контакты не только между представителя­ми близкородственных этносов, но и

других этнических групп.

В XIV— первой половине XV вв., в период Ак-Орды, государства кочевых узбеков,

стабилизируется этнический состав племен на тер­ритории Казахстана,

сглаживаются различия множества местных и Переместившихся тюркских,

монгольских племен, устанавливается общность этнических черт разных племенных

объединений. Эти государства были по существу полиэтничными по составу

населения. Этнический состав населения Ак-Орды, Ханства Абулхайра

(Госу­дарства кочевых узбеков^, Ногайской Орды был в основном идентич­ным. Их

населяли тюркоязычные племена, известные в письменных источниках того времени

под собирательным этнополитическим термином (этнополитонимом) «узбек»:

кыпчаки, уйсуны, конграты,

киреиты, мангыты, аргыны, карлуки, канглы, найманы. Кроме них источники называют

племена и роды буркутов, кыятов, утарчи, джа-тов, чимбасв, кенегссов, дурманов,

карлаутов, таймасов,. шадбаклы, маджаров, уйратов и др." Многие из этих племен

известны в составе казахских Среднего и Младшего жузов. Другая часть на рубеже

XV—XVI вв. ушла в Среднюю Азию и унесла туда имя «узбек». В Ногайской Орде

племена кыпчаков, канглы, найманов, уйшун и кунгратов вошли в состав ногайской

народности, наряду с мангытами, алшинами, ктай, тама, ас и другими-1

'. Все это были тюркские и тюркизированные племена и роды, общие для целого ряда

тюркских народов Средней Азии и Казахстана, разбросанные и перемешанные на

огромной территории региона бурными событиями XIII—XIV столетий. Эти народы

формировались в эпоху развитого средневе­ковья практически одновременно.

Формирование это происходило не изолировано, а в тесных контактах этнических

групп, в политичес­ких связях государственных объединений, хозяйственном и

культур­ном взаимообщении населения. В рамках упомянутых государств процессы

этнополитического развития были в определенной степе­ни общими для узбеков,

ногайцев, каракалпаков, сибирских татар, казахов.

Семиречье, входившее в состав Могулистана, населяли племена, известные в

средневековых источниках под собирательным этнопо­литическим термином «могулы»:

дуглаты (дулаты), киреиты (киреи), канглы (бекчики), карлуки, курлауты,

барласы, чорасы, джалаиры, уйсуни, кушчи, кончи, калучи, булгачи и другие,

числом более 30 наименований. Основная часть этих родов и племен вошла в состав

другой ветви казахов — Старшего жуза. Другая часть могулов ушла в Восточный

Туркестан, где стала составной частью уйгуров, а третья часть — в Прйтяньшанье,

войдя в состав киргизов30.

Возникнув на территории древних историк о-этнографических об­ластей — в

районе расселения племен Кыпчакского и Усуньского союзов, и Ак-Орда, и

Могулистан в XIV—XV вв. сохраняли преем­ственность основного этнического ядра

местных племен древнего Казахстана. Этнической основой этих государств и

казахских Средне­го и Старшего жузов были соответственно одни и те же местные

тюркские племена — ядра, занимавшие определенную этническую территорию,

вокруг которых в течение многовекового хода этничес­кого становления

народности сгруппировались местные и пришлые, родственные и неродственные,

целые и осколочные, тюркские и тюркизированные (ассимилированные) племена,

роды и их подраз­деления. Это подчеркивает неслучайность возникновения Ак-

Орды и Могулистана имен но на отмеченн ых выше территори ях Казахстана,

подчеркивает, что этнической основой этих государств было местное население.

Пребывание названных племен в государствах Ак-Орда, Ногай­ский Улус (Орда),

Ханство Абулхайра, Могулистан, их общие истори­ческие судьбы, как, например,

общая борьба против власти золотоор-дынских ханов, необходимость сплочения

для отпора завоевательной политики правителей соседних феодальных государств

(в частности, Тимуридов Мавераннахра, ойратов), способствовали этнической

кон­солидации населения. Сплачивающим фактором является также общность

культуры в самом широком смысле, включая духовную и материальную культуру.

Входя в разные государственные образова­ния, население Казахстана в XIV- XV

вв. пользовалось одним язы­ком; в то же время исследователями отмечается

преемственность языка у большинства племенных групп и племен в до- и

послемон-гольских государствах на этой территории. Характерные особеннос­ти

языка закрепились на протяжении этого времени и вполне соот­носятся

исследователями с языком памятников кыпчакскои литера­туры XIV—XV вв.

Историческая память народа концентрировалась в фольклоре — эпосе, песнях,

легендах. Продолжали развиваться осо­бенности хозяйственного и общественного

быта, материальной и духовной культуры складывавшейся народности.

Антропологи­ческий материал, относящийся к этому времени, говорит о единстве

в основном антропологического типа населения, идентичного каза­хам

последующего времени"

Длительное вхождение населения в систему отдельных государств в XIV—XV вв., как

и прежде в монгольские улусы, усилило воздейст­вие отмеченных выше факторов, в

силу которых на территории Казахстана возникло несколько узлов этнической

консолидации в форме трех жузов. Племена каждого из казахских жузов были

связа­ны общими маршрутами кочевания, имели общую этническую терри­торию,

совпадавшую с основной частью территорий упомянутых государств. Старший жуз

занимал территорию от Сырдарьи до Семи­речья включительно; в его состав входили

уйсуны, канглы, дулаты (дуглаты), албаны, суаны, сргели, ысты, ошакты,

шапрашты, жалаиры и др. Средний жуз занимал районы Центрального и часть

Северо-Восточного Казахстана; в его составе — кыпчаки, аргыны, найманы,

конграты, киреиты, карлукские роды и др. Младший жуз занимал низовья Сырдарьи,

берега Аральского моря, северную часть Прикас­пийской низменности. В его

составе племенное объединение алшын и такие племена, как адай, алаш, байбакты,

жаппас, тазлар, кара-сакал, каракесек и др.''2 Время н механизм

образования жузов оста­ются неисследованными. Отведения источников относятся к

поздне­му времени, однако появление составных частей жузов, т. е. наиболее

крупных из упомянутых племен, на территории Казахстана было зафиксировано выше

при изложении многих исторических событий в древности и средневековье.

Основное содержание этнической истории Казахстана того вре­мени заключается в

завершении формирования народности, вычле­нении состава племен казахских

жузов, продвижении племен и родов, дополнивших древние автохтонные этнические

ядра, на их поздней-шиетерритории, зафиксированные источниками XVII—Х1Хвв.

Мож­но сказать, что к рубежу XV—XVI вв. жузы пришли уже сложившими­ся, но их

формирование и перераспределение, поляризация племен происходили в

предшествующие столетия вместе с длительным про­цессом сложения народности,

через этнополитические общности кыпчаков, узбеков, ногайцев, могулов и

одновременно с вхождением отдельных родов и племен в другие формировавшиеся

тюркские народности. Окончательное завершение процесса этнической

консо­лидации казахской народности замедлялось разобщенностью от­дельных,

исторически складывавшихся ее частей, входивших в состав

нескольких государственных образований. Следует отметить, что в XIV—XV вв.

продолжались многочисленные миграции. Так, во время войн Тимура переместились

могульские группы из Семиречья в Среднюю Азию' При Абулхайр-ханс откочевали к

нему из Могули-стана племена калучи ибулгачи, на каком-то этапе переместились

из Семиречья киреи в Средний жуз, мангыты-ногайцы переместились с запада на

Сырдарью; на исходе XV в. ушли в Среднюю Азию с Мухаммедом Шайбани-ханом

многие роды и племена из восточного Дешт-и Кыпчака. Все это дестабилизировало

политическое положе­ние и затрудняло этническую консолидацию .населения

обширной территории Казахстана.

Государственное объединение во второй половине XV—XVI вв. основных этнических

групп казахской народности и ее этнической территории ускорило процесс

завершения формирования народнос­ти. В отличие от ханства Абулхайра и Ак-

Орды, а также Могулистана, Казахское ханство имело более широкую и прочную

этническую основу — уже сложившуюся казахскую народность. Впервые после

монгольского завоевания были объединены в одно государство почти все тюркские

роды и племена восточного Дешт-и Кыпчака, Турке­стана и Семиречья.

Следует особо остановиться на проблеме этнической общности населения юга

Казахстана и остальной территории расселения казах­ского этноса. Письменные и

археологические материалы подтвер­ждают связь населения этого района с

обитателями восточного Дешт-и Кыпчака и Семиречья не только традициями

хозяйственно-политического и культурного развития, но и этногенетическим

род­ством, общими этнополитическими судьбами. На территории Южно­го Казахстана

и Юго-Западного Семиречья издавна был стык двух главных этнических узлов

формирования казахской народности, двух крупных этнополитичсских общностей

древнего Казахстана — Кип­чакского союза племен в Центральном, Северном и Южном

Казах-' стане и Усуньского союза племен в Юго-Восточном Казахстане, ставших

основой Среднего и Старшего жузов казахов. Их этнические территории

простирались к северу и северо-востоку от бассейна средней Сырдарьи и Каратау.

От низовий Сырдарьи на северо-запад и на север простирались земли казахского

Младшего жуза. Факти­чески все три жуза выходили на территорию средневекового

Туркес­тана, т. е. на значительную часть современной Шымкентской облас­ти

33. В Туркестане (области присырдарьинских городов и ареала Каратау) в

XIV—XV вв. жили кыпчаки, канглы, конграты, аргыны, дуглаты, мангыты, джалаиры,

представители других казахских и уз­бекских родов и племен. Одни из них

(кыпчаки, канглы) жили на этой территории с древних времен; другие (конграты,

джалаиры) пересе­лились при монгольском завоевании, хотя и включили в себя

массу местных родов и осколков племен, передав им свое имя; третьи (дуглаты,

аргыны, мангыты и др.) попали сюда в период войн и миграций при Тимуре и

Бараке, Абулхайрс и Джаныбске, могульском хане Юнусе и Мухаммаде Шайбани.

Источники фиксируют и совмест­ное проживание казахов, узбеков, каракалпаков на

территории Тур­кестана в это время. В вакфной грамоте конца XVI в. в составе

жителей Сыгнака и его округи названы казахи, тюрки (узбеки), арабы (потомки

древних завоевателей), каракалпаки34. Длительное пребы­вание на

территории Туркестана различных родов и племен, входив­ших в состав казахов и

узбеков, мангытов и могулов, приводили к этнической пестроте местного

населения, появлению особого этни­ческого компонента в составе казахской

народности, характерного только для Южного Казахстана. Вместе с укреплением

Казахского ханства и ускорением процесса консолидации народности в ее состав

вошли казахские роды и племена, находившиеся в подчинении пра­вителей

Могулистана, Сибирского ханства, Ногайской Орды. Распад Ногайской Орды,

территориальная и этническая близость ногайцев к казахам послужили

предпосылками присоединения восточной груп-пы ногайских улусов к Казахскому

ханству и вхождения этой части ногайцев в казахский этнос в составе Младшего

жуза.

Сложившаяся народность со второй половины XV в. известна среди соседей и в

письменных источниках, отражавших современные события, под именем «казахи»

(казак). Происхождение этнонима казах долгое время являлось предметом дискуссий

исследователей, отражено в многочисленных легендах народа, сложенных им

относи­тельно своего происхождения". В источниках этот термин употреб­лялся

сначала асоциальном смысле и означал «человека, отделивше­гося от своего

госудаства, племени, рода и вынужденного вести жизнь искателя приключений» (В.

В. Бартольд). По «Та' рих- и Рашиди» и другим источникам термин «казахи»

применялся для обозначения политической группировки во главе с Джаныбеком и

Гиреем, отко­чевавшей в Семиречье, сначала в форме «узбек-казахи»

(узбек-ка­зак), затем «казахи» (казак). В XV в. термины «узбеки» и «казахи» не

имели четкого этнического значения. Так, Ибн Рузбихан в начале XVI в. писал:

«Три племени относят к узбекам, кои суть славнейшие во владениях Чингиз-хана.

Ныне одно [из них] — шибаниты и его ханское величество после ряда предков был и

есть их повелитель. Второе племя — казахи, которые славны во всем мире силою и

неустрашимостью; и третье племя — мангыты, а [из] них цари астра­ханские»

16. С укреплением ханства Джаныбека и Гирея казахами стало называться все

подвластное им население. Постепенно термин «казахи» приобрел этнический смысл

и стал употребляться как этно­ним для обозначения уже сложившейся тюркской

народности Вос­точного Дешт- и Кыпчака, Семиречья и Южного Казахстана. Одна из

последних и наиболее полных сводок сведений из письменных восточных источников

о термине казах и его социальной и этнической интерпретации представлена в

книге С. Г. Кляштор-ного и Т. И. Султанова37.

Реальным историческим следствием жизнедеятельности Казах­ского ханства,

длительного развития казахской государственности в его политических рамках

явилась единая казахская народность. Со­знание своего этнического единства

народ отразил в эпических про­изведениях; в упорной борьбе с Шайбанидами и

Аштарханидами Мавераннахра, сибирскими и русскими властями в Прииртышье и на

Алтае, джунгарскими тайшами в Семиречье и на землях Восточного Казахстана

отстаивал казахский народ свои коренные этнические территории, еще в XVI

в. названные в письменных источниках терми­ном «Казахстан»38.